В 1931 году Комитет по интеллектуальному сотрудничеству Лиги наций (предшественник ЮНЕСКО) предложил Альберту Эйнштейну публично обменяться мнениями с любым интеллектуалом по интересующего его вопросу. Эйнштейн выбрал Зигмунда Фрейда и задал ему вопрос о том, есть ли путь прекратить все войны на Земле?
Фрейд начинает свой ответ с признания того, что «конфликт интересов между людьми в принципе разрешается посредством насилия. Так происходит во всём животном царстве, человек не должен составлять в нём исключения». Далее он размышляет о том, что может противодействовать этой силе: «Но намерению убить противостоит соображение, что врага можно использовать для полезных работ, если, победив и укротив его, сохранить ему жизнь. В таком случае сила удовлетворяется порабощением врага, но победитель теперь должен считаться с жаждой мести побежденного, и тем самым он ослабляет свою собственную безопасность.»
Это, по мнению Фрейда, первоначальное состояние. Что может ему противостоять - это объединение слабых: «Насилие можно сокрушить единством, власть объединившихся теперь предстаёт как право против насилия одного. Мы видим, что право есть власть сообщества.» Тут он приходит к тому же выводу, что и другие социальные науки, - о том, что проблема войны и насилия в принципе была бы решена «передачей права более широкой общности, которая скрепляется эмоциональными связями своих членов». Именно на последнее он возлагает надежды в противодействии насилию: «Мы видим, что и в обществе не избежать насильственного конфликта интересов. Но повседневные нужды и общие заботы, происходящие из совместной жизни, способствуют быстрому окончанию такой борьбы, и вероятность мирного решения в этих условиях постепенно возрастает».
Рассуждая диалектически, Фрейд отмечает вклад войны в установление мира на более обширных территориях: «Как бы парадоксально это ни звучало, необходимо признать, что война была не самым негодным средством для установления желанного «вечного» мира, так как она создавала более обширные объединения, в пределах которых единое централизованное насилие делало невозможным войны». В качестве примеров он приводит цивилизацию pax romana на средиземноморских землях и французское королевство.
Развивая свою предыдущую мысль он говорит о наднациональной инстанции, которое могло бы брать решение межгосударственных споров на себя. Для этого необходимо наделение её соответствующей властью. Попытка была осуществлена в случае Лиги Наций, однако оказалась лишь частично успешной, поскольку данное условие не было выполнено, а насилию предполагалось противостоять с помощью «призыва идеальных представлений». Рассуждая о перспективах подобных инициатив, родоначальник психоанализа напоминает о реальных истоках права: «Было бы ошибкой не принимать во внимание тот факт, что право изначально было грубым насилием и до сего дня оно не может обойтись без помощи насилия».
Переходя к потенциальному вкладу психоанализа, Фрейд указывает на наличие двух тенденций в человеке: с одной стороны, эротические в широком смысле влечения, направленные на сохранение и объединение, с другой стороны, - те, что связаны с разрушением и агрессией. Он отмечает, что оба инстинкта необходимы, жизнь состоит из их взаимодействия, а любое действие является комбинацией мотивов. Таким образом, он приводит своего читателя к выводу о том, что «у нас нет никаких шансов ликвидировать агрессивные склонности человека».
Однако приведённые рассуждения дают косвенный метод борьбы с войной, а именно призвание противоположного агрессивному инстинкту инстинкта Эроса - установление эмоциональных связей между людьми. С одной стороны, это различные отношения любви. «Возлюби ближнего своего, как самого себя,» - так об этом говорит религия. С другой стороны, речь идёт об эмоциональной связи, которая возникает благодаря идентификации, обо всём, «что представляет собой для людей общезначимый интерес».
В конце эссе Фрейд в свойственной ему манере поднимает очевидный вопрос, оставленный без внимания в полемике о войне, а именно, почему война вызывает такое возмущение у них обоих. Отвечая на этот вопрос, он указывает, что уже в его время она не несла возможности для осуществления древних героических идеалов, а лишь ставила человека в унизительное положение необходимости убивать других людей и умирать, тогда, как человек хочет жить. Ещё один аргумент - это культурное развитие, цивилизация, процесс, «причины и начала [которого] темны, а исход не известен». К психологическим характеристикам культуры он относит «усиление интеллекта, начинающего господствовать над жизнью влечений, интернализация агрессивной склонности со всеми её выгодными и опасными последствиями». Война так сильно противоречит культуре, что для пацифистов она просто не переносима, «высшая степень идиосинкразии». Унижение войной эстетического чувства для него так же важно, как и её жестокость. Он заключает своё письмо надеждой на то, что культурная установка и страх перед будущей войной положат конец военным действиям.
* Иллюстрации к статье сгенерированы с помощью Kandinsky bot
Если вы испытываете сложные чувства в связи с событиями в мире и нуждаетесь в помощи, как психолог я помогу вам разобраться в них. Жмите "Получить консультацию".
Приглашаю на киноклуб, смотрите анонсы ближайших встреч в тг-канале клуба. Подписывайтесь!